Мои твиты
- Вт, 12:45: Вообще-то на такие деньги можно было уехать куда угодно. Хоть в Шанхай. Что заставило хозяев коллекции дожидаться https://t.co/s2uUXOcM3w
July 24th, 2019
На дружбу дружбой отвечаю. На вражду - враждой. На комментарий - комментарием. На репост - репостом(Без порно и политики.) На лайк - лайком. :-)
Первая квартира на Земле Обетованной
25 июля, спустя четыре года... Четыре гребанных года, в течениие которых мы хватались за любую работу и пахали по 16 часов в сутки, потому что работ было как минимум две.
И вот, спустя четыре года на Земле Обетованной, мы наконец купили собственную квартиру.
Вообще-то, это была не наша квартира, а банка, который выдал нам ипотеку и ссуды.
Всё это нужно было выплачивать 28 лет. Но мы были счастливы, потому что теперь нам не нужно было отдавать половину своей зарплаты непонятно кому.
Потому что теперь я мог сверлить стены где хотел и когда хотел, в собственной квартире.
Потому что мы больше не увидим тупые, самодовольные рожи "балабайтов" - хозяев квартир.
А 28 лет - в наших условиях столько не живут.
Это в соседних новостройках, где в каждой квартире живут по три поколения бездельников, никогда не работавших, или негры из Эфиопии, решившие, что они евреи, можно жить до 120 лет.
Потому что они - свои. Несчастные, убогие, но - свои.
Им не нужно платить ипотеку и выплачивать ссуды, которые растут ежемесячно в геометрической прогрессии.
Им все приносят в дом - в праздники и в будни.
Потому что они - свои.
А мы - враги. Они ненавидят нас лютой ненавистью, видят в нас смертельную угрозу себе.
Потому что мы умнее, образованнее и... мы настоящие евреи.
Мы - бревно в их глазу, безродных, убогих, дорвавшихся, наконец, до сытной кормушки.
Но мы счастливы, потому что когда открываем окно, нас обдает диким ветром свободы из пустыни, которая здесь кругом.
И этот клочек отвоеванной земли для нас дороже всего на свете и мы никому его не отдадим.
В моей крохотной комнате, которую и комнатой назвать можно только с сарказмом, летом жарко как в аду.
Она пропиталась за эти годы моей кровью, моим потом, моими мыслями.
Здесь я пишу свои вирши, борясь со сном после ночных и дневных смен.
Человека можно лишить Родины, человеческих условий, будущего.
Но вы никогда не убьете во мне человека, не убьете моего творчества, не заставите меня прекратить думать и писать.
Бездарность уйдет в небытие. А мои вирши останутся, как и дикий ветер Пустыни, несущий свободу.
Мне жаль вас, убогие.
И вот, спустя четыре года на Земле Обетованной, мы наконец купили собственную квартиру.
Вообще-то, это была не наша квартира, а банка, который выдал нам ипотеку и ссуды.
Всё это нужно было выплачивать 28 лет. Но мы были счастливы, потому что теперь нам не нужно было отдавать половину своей зарплаты непонятно кому.
Потому что теперь я мог сверлить стены где хотел и когда хотел, в собственной квартире.
Потому что мы больше не увидим тупые, самодовольные рожи "балабайтов" - хозяев квартир.
А 28 лет - в наших условиях столько не живут.
Это в соседних новостройках, где в каждой квартире живут по три поколения бездельников, никогда не работавших, или негры из Эфиопии, решившие, что они евреи, можно жить до 120 лет.
Потому что они - свои. Несчастные, убогие, но - свои.
Им не нужно платить ипотеку и выплачивать ссуды, которые растут ежемесячно в геометрической прогрессии.
Им все приносят в дом - в праздники и в будни.
Потому что они - свои.
А мы - враги. Они ненавидят нас лютой ненавистью, видят в нас смертельную угрозу себе.
Потому что мы умнее, образованнее и... мы настоящие евреи.
Мы - бревно в их глазу, безродных, убогих, дорвавшихся, наконец, до сытной кормушки.
Но мы счастливы, потому что когда открываем окно, нас обдает диким ветром свободы из пустыни, которая здесь кругом.
И этот клочек отвоеванной земли для нас дороже всего на свете и мы никому его не отдадим.
В моей крохотной комнате, которую и комнатой назвать можно только с сарказмом, летом жарко как в аду.
Она пропиталась за эти годы моей кровью, моим потом, моими мыслями.
Здесь я пишу свои вирши, борясь со сном после ночных и дневных смен.
Человека можно лишить Родины, человеческих условий, будущего.
Но вы никогда не убьете во мне человека, не убьете моего творчества, не заставите меня прекратить думать и писать.
Бездарность уйдет в небытие. А мои вирши останутся, как и дикий ветер Пустыни, несущий свободу.
Мне жаль вас, убогие.