Даже и не просите.
И вообще, в этой истории всё выдумано и все совпадения - случайны.
А сама история такова.
В вышеупомянутой стране произошла не революция, не мятеж и даже не путч, а нечто такое, после чего исчезли все деньги, все продукты, общественный транспорт, тепло в домах, электричество и осталась только надежда на светлое будущее.
Собственно этой надеждой народ жил, питался и обогревался.
И ещё городостью за своё родство с атлантами и Александром Македонским.
И то, и другое, дал народу вождь произошедшего, историк Х.
Лет до сорока он был обыкновенным учителем истории из глубинки. Днём учил детишек истории, а вечером синячил с тоски.
И досинячился до того, что его стали посещать разные великие видения.
Сначала он отмахивался от них, как от чертей, потом стал в них всматриваться и, наконец, записывать виденое.
Перечитав утром на свежую голову свои записи, историк Х. решил, что о посещавших его откровениях должен узнать весь мир.
И он стал рассылать свои откровения в министерство культуры и академию наук.
-"Будь, что будет!"- решил Х. -"Упрячут в психушку, значит, так тому и быть.
Опрокинув стакан, он твердо решил для себя, что будет делать что должно и, будь, что будет!
Но вопреки худшим опасениям Х., в академии его произвели почти сразу же в доктора наук, а потом и в член-корреспонденты.
Вскоре он и вовсе стал действительным членом.
В это время видений у Х. стало столько, что они все уже стояли к нему в очередь и он даже покрикивал на отдельных из них, чтобы порядок соблюдали.
Через видения открылось Х. что народ, к которому он его академия принадлежат, является потомком атлантов, а лично Х.- прямым наследником Александра Македонского.
За это открытие Х. произвели в академики и избрали президентом академии наук.
Но Х. на этом не успокоился.
Во главе толпы фанатов он ринулся к памятнику Ленину, с требованием немедленно снести монумент.
По дороге разъярённая толпа громила магазины, крушила троллейбусы и забивала до смерти всех неатлантов.
Возле памятника Х. произнес страстную речь, обещая построить на месте монумента храм, общественный парк с бассейнами и джакузи и спортивный комплекс для подготовки Олимпийских игр.
Памятник оказался монументальным, так что выворачивали его вместе с фундаментом целые сутки и когда вывернули, наконец, то на этом месте образовалась гигантская воронка.
Совершенно изнемогший Х. решил отдохнуть тут же неподалёку.
Дело в том, что в нескольких десятках метров от памятника находилась главная психиатрическая лечебница города.
Первоначально это была поликлинника для партийных ВИАЙПИ. Но потом её переделали в психиатрическую лечебницу, где временно держали всех сторонников прежнего режима.
В дальнейшем же между областным советом и психушкой был построен длинный и просторный коридор.
По этому коридору в обе стороны, из года в год, двигался поток бывших и новых руководителей города и страны.
Кого куда отправлять, решали прямо на заседаниях совета и утренних обходах.
Вот в таком месте и заночевал Х.
Дней через пять ему стало получше, но страну было уже не узнать.
Огромная воронка на месте памятника превратилась в мусорную свалку.
Сначала кто-то из прохожих бросил в воронку использованный полиэтиленовый мешок.
Потом жители близлежащих кварталов стали выыгуливать здесь собак, потом.... Никто и не заметил, как вместо монумента выросла мусорная свалка.
А в это время....
В виду обстоятельств, не терпящих отлагательства, вновь самоназначенный совет города приступил к управлению страной.
И почему-то из городской казны тут же исчезли все деньги.
Потом прорвало канализацию, водопровод и, далее по списку.
Вождю революции Х.принесли в больницу пижаму и тапочки.
Когда народ снова взбунтовался и отправил ходоков к Х., он вышел к ним в пижаме и в больничных тапочках.
Глаза его были печальны и весь он почему-то был в синяках.
И спросил у ходоков не о делах в городе, а о... том самом. Чувствовал себя Х. скверно. Его мучала совесть.
Повинуясь инстинкту самосохранения, народ стал расчищать завалы мусора и сажать огороды.
Академик Х. потомок Александра Македонского, наблюдал за всем этим из окна своего эпатмента в клинике и взгляд его затеплился надеждой.
Journal information